Самое интересное - совсем не любил Анатолий иностранцев. Они очень редко приезжали в город, но иногда бывали. Анатолию не нравилось в них очень многое. Ну, во-первых, с ними нормально не поговоришь, даже если они русский знают. Потому что всегда сквозила необоснованная, наигранная веселость и легкая снисходительность. Было ощущение, что они чувствуют себя отважными исследователями дикарей. Вот как-то приехал один француз, Жюль. Его окрестили Жульеном, иногда между собой называли Оливье, а то и Винегрет. Он не очень понимал этого, но на всякий случай улыбался. Как с людоедами - лучше улыбаться, а то вдруг сожрут. Дикари же, что с них возьмешь. Впрочем, интерес к контактерам с Жульеном со стороны бравых работников внутренней безопасности только подтверждал подобные сравнения. Можно подумать, каждый советский гражданин спит и видит, как продать секреты отчизны. Какие секреты, никто не понимал, но Анатолий на всякий случай тщательно хранил тайну рецепта своих пирожков, хоть и не был уверен, что в Марселе есть сырок "Дружба".
Жульен приехал в рамках какой-то государственной программы по обмену чем-то. Анатолий не вникал от греха. Что можно спросить у иностранца или рассказать ему, было непонятно. Но вот как-то прогуливались они с друзьями и Жюлем по берегу Волги и пили пиво. Анатолий пиво не считал алкоголем. И зря не считал, особенно в жару. А тогда было очень жарко, и пиво немного растормозило Анатолия. Стали разговаривать о Достоевском. Это единственный русский писатель, которого знал Жюль. Позабавило Анатолия то, что, по словам Жюля, "Преступление и наказание" - это новаторство в жанре детектива, ибо повествование ведется от лица преступника, а мрачная мистическая атмосфера напоминает Эдгара По.
Анатолий рассказал, что в России никто не считает Достоевского ни мистиком, ни детективистом. А считают писателем, который, как никто другой, умел говорить о душе человека. На это Жюль сказал, что, действительно, иногда Россия напоминает ему мрачный детектив.
Показалось тогда, что дело в отличие менталитетов, и Анатолий не стал спорить и объяснять, что для него Достоевский - это дух Невы. Люди на Волге совсем другие. А в Ленинграде начинаешь иначе смотреть на мир. Анатолий там был много раз - в командировках. И каждый раз Волга в его крови постепенно замещалась Невой. Это совсем другая вода и люди там живут другие по химическому составу. Там действительно иное настроение, но не мрачный детектив, а погруженность в себя и поиск ускользающей правды и справедливости, которая изменчива и непостоянна, как погода Ленинграда.
Жюль гостил недолго, но после его отъезда был неприятный осадок и чувство, что тебя так и не поняли. И считают пусть и интересным, но мрачным дикарем. А когда тебя принимают не за того, кто ты есть, то чувствуешь себя, как в чужих ботинках. Не любил Анатолий иностранцев, как неудобную обувь